09.03.2011 Команда молодости нашей, чрезвычайная служба России: путем первопроходцев Ю.Воробьев, заместитель Председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ, Герой России, заслуженный спасатель РФ, член Высшего совета Российского союза спасателей


Команда молодости нашей, чрезвычайная служба России: путем первопроходцев
Тебе судьбу мою вершить.
Тебе одной меня судить,
Команда молодости нашей,
Команда, без которой мне не жить.
H.Добронравов

Как стремительно летит время нашей жизни! Каждый из нас когда-нибудь об этом задумывается. Люди впечатлительные, склонные к размышлениям о смысле своего существования, нередко задаются вопросами: что же я сделал достойного в этой жизни? правильно ли живу? могу ли собой гордиться? Да, именно гордиться — исходя из самооценки, основанной на высших требованиях совести. Раздумья подобного рода и результаты самоанализа могут стать сильной мотивацией для изменения поведения человека, его дальнейшей судьбы.

Один мой товарищ, офицер ГРУ Генерального штаба, впоследствии служивший в МЧС, сказал мне: «…Я много лет учился убивать людей в целях защиты интересов нашего государства и считал эту работу самой мужской, трудной и ответственной. Но став спасателем, спасая людей, я почувствовал себя поистине счастливым человеком, понял, что теперь живу на свете не зря, и горжусь собой!»

Многие из нас двадцать лет назад и не предполагали, что станут спасателями, посвятят свою жизнь такому необычному и благородному труду. Но однажды даже случайно ступив на этот путь, не смогли свернуть с него. Такова специфика и притягательная сила профессии спасателя.

Наша работа, непосредственное участие в спасательных операциях часто связаны с огромным риском. Образно говоря, рискуя, свою собственную жизнь и здоровье спасатели отдают в обмен на жизнь и здоровье совершенно не знакомых, «чужих» людей. Поэтому каждый спасенный очень дорог спасателю, оставляет неизгладимый след в его душе, очищает и облагораживает ее. Все это формирует у спасателей иное, чем у других, отношение к жизни и окружающему миру, на всю последующую жизнь становится важным фактором их взаимного притяжения и сплочения, объединения в особое братство – братство спасателей. Для них ответ на вопрос о смысле жизни и итогах прожитых лет очевиден, они спокойны за свою совесть, живут, не страшась смерти.

27 декабря 2010 года Чрезвычайной службе России исполнилось 20 лет. Возраст это молодой, но для нас, отдавших МЧС лучшие свои годы, срок большой. Как говорится, много воды утекло за минувшее два десятилетия, уж и не вспомнишь всего, не опишешь, хотя и надо бы. За нами следуют новые поколения спасателей, и они должны знать нашу историю, наши подвиги и ошибки, людей, которые создавали профессиональную спасательную службу нашей страны и сделали ее сегодня одной из лучших среди аналогичных служб Европы, да и всего мира.

Хотелось бы воскресить некоторые страницы этой истории и вместе с тем выразить глубокую признательность и любовь людям нашей профессии.

Дела минувших лет

Прежде всего напомню, что 20 лет назад — в конце 1990 года решением Верховного Совета РСФСР был создан Российский корпус спасателей на правах Госкомитета России, возглавить который вскоре поручили Сергею Кужугетовичу Шойгу. Этот момент и был впоследствии принят за точку отсчета истории существующего сегодня Министерства Российской Федерации по чрезвычайным ситуациям — так его все обычно называют, сокращая чрезмерно длинное официальное название.

Создание Российского корпуса спасателей стало следствием реагирования государственной власти на катастрофы и стихийные бедствия предыдущих лет и отсутствие в СССР и РСФСР профессиональных сил и управленческих кадров, способных эффективно решать задачи по преодолению чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера. Среди драматических событий той поры в первую очередь следует назвать аварию на Чернобыльской АЭС 1986 года и землетрясение в Армении 1988 года, унесшие тысячи жизней и потрясшие экономику страны. Надо отдать должное руководителям разных уровней того времени, извлекших уроки из произошедших катастроф и решившихся на создание не существовавшей в стране ранее спасательной службы. Воплощать в жизнь эту совершенно новую задачу, не имевшую аналогов в истории страны, предстояло нам – на первых порах небольшой группе энтузиастов-единомышленников, по разным причинам оказавшихся у истоков нового, неизведанного дела.

Мы начинали с нуля, тогда профессии спасатель не существовало даже в тарифно-квалификационном справочнике. Естественно, не было ничего, что бы регламентировало и обеспечивало их практическую деятельность. Нам пришлось все это придумывать и внедрять, не имея ни малейшего опыта в данной области, ни нужных специалистов, ни ресурсов. Тем не менее мы создавали для существования и функционирования новой службы законодательную и нормативную правовую базу, прикладную науку. Инициировали промышленное производство отечественного спасательного инструмента, соответствующих приборов, машин, экипировки спасателей. Разрабатывали и осваивали спасательные технологии, необходимые для проведения операций на земле, под землей, в горах, на воде и под водой, в условиях зараженной местности и использовании оружия и его компонентов. В их числе специальные технологии в области медицины катастроф, психологической поддержки пострадавших и спасателей, технологии управления в ЧС — так называемый, кризисный менеджмент, и даже авиационные и космические технологии ведения поисково-спасательных работ.

Одновременно шли разработка и освоение программ обучения спасательным профессиям, строились либо совершенствовались специальные учебные центры, институты и академии. Создавались условия для изменения культуры безопасности населения, и эта культура формировалась через огромную работу, развернутую по всей стране, прежде всего в школах и вузах. Нами были подготовлены учебники для школьного курса «Основы безопасности жизнедеятельности» и вузовской дисциплины «Безопасность жизнедеятельности», преподаваемых в соответствии с измененными государственными образовательными стандартами. Мы проводили работу по созданию студенческих спасательных отрядов, кадетских корпусов, школ, классов «Юный спасатель» и «Юный пожарный», развертыванию Всероссийского общественного детско-юношеского движения «Школа безопасности», обучению детей основам безопасности в лагерях отдыха, организации различных детских состязаний пожарно-спасательной направленности.

Мне как-то пришла мысль перечислить наши дела за минувшие годы — не раскрывая их подробно. Но вспомнить все события даже для простого их перечисления оказалось невозможно, так плотно был заполнен прошедший период работой по строительству системы МЧС и одновременно по реагированию на чрезвычайные ситуации. Ниже постараюсь все-таки назвать, не комментируя, наиболее значительные дела, которые наиболее глубоко врезались в мою память и, несомненно, останутся в истории.

В минувший период были созданы:

• государственный институт реагирования на чрезвычайные ситуации во всех сферах (природные и техногенные ЧС), поиска и спасения на водах, защиты населения от последствий современных войн, вооруженных конфликтов, актов терроризма, работающий во взаимодействии с другими государственными органами в рамках РСЧС и ГО – институт, способный формулировать и реализовывать государственную политику в области гражданской защиты;

• государственные финансовые и материальные резервы для чрезвычайных ситуаций;

• современная нормативно-правовая база, в основе которой лежат законы «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», «Огражданской обороне», «О статусе спасателя », «О пожарной безопасности» и другие, позволившие осуществлять деятельность по защите и спасению населения по единым правилам;

•модернизированная система обеспечения пожарной безопасности – по сути, изменена идеология деятельности Государственной противопожарной службы: пожарные из «тушил» сделались пожарными-спасателями, в основу их деятельности заложена идея не борьбы с огнем, а спасения от огня. Теперь пожарные МЧС, как и во всем мире, в первую очередь — спасатели, и они приняли эту философию с воодушевлением и пониманием. Сегодня в обществе уже забыт образ прежнего — «постоянно спящего» пожарного, героя разных анекдотов, поступавшего в пожарную охрану для того, чтобы «откосить» от службы в армии, иметь возможность побочной работы и получить другие льготы.

Пусть не обижаются на меня ветераны противопожарной службы, все понимают – никто ни в чем не виноват, просто раньше время было другое. Мы вместе прошли необходимый путь модернизации ГПС, и сегодня по праву гордимся пожарными-спасателями России, на счету которых большое число ежедневно спасаемых человеческих жизней и материальных ценностей на огромные суммы;

• система контроля за подводными потенциально опасными объектами; ведется государственный регистр этих объектов и контроль их состояния;

• механизмы государственной поддержки населения и территорий, пострадавших от самой крупной радиационной ЧС XX века — Чернобыльской катастрофы. Обеспечена государственная поддержка ликвидаторов, профинансированы уникальные медицинские исследования, построен и продолжает развиваться Всероссийский центр радиационной и экологической медицины МЧС в Санкт-Петербурге. Практически завершена работа по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС;

• международная компонента реагирования на ЧС и гуманитарные катастрофы силами созданного уникального инструмента — Российского национального корпуса чрезвычайного гуманитарного реагирования, его агентства «ЭМЕРКОМ». Кстати, сегодня уже не многие помнят или знают, как появилось и что означает слово ЭМЕРКОМ, поэтому поясню. В первые годы существования нашего ведомства, как уже говорилось выше, оно называлось Государственным комитетом по чрезвычайным ситуациям и поэтому на английском языке имело в написании слова emergency committee. Из первых частей этих слов и составили иноязычную аббревиатуру EMER-COM, чтобы за рубежом узнавали наше агентство и МЧС России, унаследовавшее старое название;

• эффективные структуры реагирования на ЧС во всех субъектах РФ, в том числе региональные силы, финансовые и материальные резервы, органы управления, мониторинга и прогнозирования, региональная нормативно-правовая база;

• существенно модернизированная учебная и образовательная ведомственная система, в основе которой две академии, несколько институтов, учебных центров, институт повышения квалификации руководящих кадров РСЧС — Институт развития МЧС России;

• ведомственная медицинская служба, обеспечивающая ведение единого реестра здоровья сотрудников МЧС, оказание специальной медицинской помощи, в том числе и в полевых условиях, психологическую поддержку спасательных операций силами Центра экстренной психологической помощи МЧС;

• авиация МЧС России, состоящая из различных воздушных судов — самолетов и вертолетов. Сотрудники нашей авиации освоили уникальные авиационные технологии, выполняют пожаротушение с применением всех видов авиационных средств, десантирование людей и грузов, транспортные перевозки в любуюточку мира, поиск и мониторинг с использованием оптических и тепловизионных систем, мониторинг уровня радиации наземных объектов, дезактивацию илокализацию опасных загрязнений почвы и водных объектов, в том числе борьбу с нефтеразливами, другие сложнейшие операции. Время готовности авиасредств к реагированию на ЧС: самое большое — три часа от получения команды на вылет в любоевремя суток для дальних экспедиций и немедленный — для дежурных вертолетов. Можно откровенно сказать, что без собственной авиации мы бы многогоне достигли и, возможно, МЧС не стало бы такой эффективной системой, какой является сейчас;

• прикладная наука в области безопасности жизнедеятельности и защиты от природных, техногенных и военных угроз на базе ВНИИ ГОЧС, Центра стратегических исследований, а также научных коллективов образовательных учреждений МЧС России. Стала нормой защита диссертаций на актуальные темы различными категориями сотрудников, налажено взаимодействие с академическими институтами РАН. Видные ученые Российской академии наук активно работают в составе Экспертного совета МЧС России;

• Всероссийский центр мониторинга и прогнозирования ЧС (на базе Всероссийской системы наблюдения и лабораторного контроля ГО), использующий уникальные технологии обработки данных для прогнозирования ЧС и оценки последствий крупных катастроф и бедствий не только на территории России, но и других стран. Центр обеспечивает поддержку принятия решений на всех этапах реагирования на ЧС и по любым их видам.

В минувшие годы также:

• полностью модернизирована система оповещения и информирования населения РФ о ЧС и военных угрозах, в стране внедряются Общероссийская комплексная система информирования и оповещения населения — ОКСИОН и единый телефон спасения;

• с учетом опыта войн на Балканах и в Персидском заливе,межнациональных конфликтов на Кавказе перестроена система гражданской обороны, сформулированы ее новые задачи, модернизированы состав сил, управление, информационное обеспечение;

•все вышеизложенное легло в основу создания группировки федеральных спасательных и пожарных сил и сил ГО, принципиально отличающихся от сил 20-летней давности по своим возможностям, мобильности, профессиональной подготовке и вооруженности. Это небо и земля, говорят в подобных случаях. Можно без всякого преувеличения сказать, что высокооснащенные, выученные, оттренированные, проверенные вреальных боевых условиях силы пожарно-спасательной службы России способны выполнить поставленные перед ними задачи. А таким уникальным подразделениям, как Государственный центральный аэромобильный спасательный отряд («Центроспас»), Центр по проведению спасательных операций особого риска «Лидер», авиация МЧС, нет равных в мире.

• спасатели, сотрудники ГПС, военнослужащие, гражданские служащие системы МЧС стали уникальным единым братством — командой профессионалов, которые создали объединяющую их внутреннюю культуру и собственные традиции.

На спинах форменной одежды, которую всегда носят сотрудники, написано «МЧС России». Это вызов – вызов равнодушию и безответственности. С такой надписью не отсидишься в стороне, не пройдешь мимо беды. Это сильнейшая психологическая компонента нашей организации, объединяющая нас.

А на флагах МЧС слова «Предупреждение. Спасение. Помощь» — девиз нашей команды. Команда МЧС — это высшее достижение нашего коллективного творчества. В центре этой команды, скрепляя ее, являясь ее душой, стоит Сергей Кужугетович Шойгу. Он своей редкостной харизмой создает особый климат простых человеческих отношений, оставаясь при этом всегда на вершине коллектива. Команду МЧС без Сергея Шойгу трудно представить.

Конечно, если бы мы создавали все перечисленное выше для статистики и самолюбования, то нашу работу можно было бы назвать «мартышкин труд». Коль мы спасатели, то должны спасать. Если бы мы не делали этого или делали свое дело плохо, то грош нам цена. Помню, тренер по хоккею моего старшего сына Андрея во время любых споров о результатах матча говорил: «Смотри на табло». Этот простой аргумент все быстро ставит на свои места.

Многим современным руководителям следовало бы периодически смотреть на «табло». У МЧС с «табло» все в порядке — постоянно тысячи и тысячи спасенных, снижение количества погибших на пожарах, водоемах, при других ЧС. Это реальные результаты, но и они были бы недостаточными, если бы в народе думали и считали иначе. Но мы знаем, что в России МЧС уважают, доверяя его сотрудникам, гордятся его успехами на международном уровне.

Чтобы не говорить общими словами, перечислю некоторые из уникальных операций, проведенных силами МЧС, это покажет все разнообразие работы спасательной службы. В то же время подчеркну — это далеко не полный перечень операций МЧС, это тысячная доля тех дел и спасработ, которые за минувшие годы выполнены силами пожарных, спасателей, военнослужащих и всех сотрудников МЧС.

•1991. Город Уфа, нефтеперерабатывающий завод. Надломилась и зависла над техническими системами завода, огромными емкостями с фенолом, бензолом и другими опасными веществами верхняя, верхняя, 30-метровая часть трубы весом свыше 500 тонн. Ее обрушение угрожало многочисленными взрывами, пожарами и другими бедами. «Обломок» ликвидирован направленным взрывом. Операция вошла в Книгу рекордов Гиннесса.

•1991. Республика Тува. Чума яков. Стояла задача не допустить на территорию России смертоносную болезнь животных. Осуществлен поиск, сбор и уничтожение погибших животных.

•1991-1992. Территория воюющей Югославии. Поиск пропавших без вести российских журналистов (В.Ногин, Г.Куренной). Найдено и засвидетельствовано место гибели журналистов.

•1991. Городок Джава (Грузия), разрушенный землетрясением. Спасательная операция велась привлеченными спасателями-добровольцами, своих сил у МЧС еще не было. Финансирования тоже не было, поэтому средства для отправки отряда добровольцев и организации работ выложили из своего кармана.

•1991. Москва, путч ГКЧП. Участие сотрудников МЧС в защите Белого дома, организация медицинской помощи защитникам, связи через любительские радиоканалы. Поездки в субъекты РФ и встречи с их руководителями в целях убеждения поддержать Правительство России.

• 1992. Республика Армения, ликвидация последствий крупного пожара на артиллерийском складе 7-й армии объединенных вооруженных сил государств-участников СНГ около населенного пункта Балаовит. Пожар создал реальную угрозу для населения города Абовян и отдельных районов Еревана. По просьбе правительства республики для тушения пожара впервые был использован самолет Ил-76ТД, оборудованный специальным съемным выливными авиационными приборами. Пожар локализован и потушен.

•1992. Вооруженный конфликт между Южной Осетией и Грузией. Оборудование лагерей для проживания беженцев из Южной Осетии, организация учета беженцев и вынужденных переселенцев. Первая совместная работа с Федеральной миграционной службой России.

•1992. Первая миротворческая операция по прекращению вооруженного конфликта между Южной Осетией и Грузией. Создание миротворческого контингента, слаживание сил, ввод в зону боевых действий, организация временного управления, наблюдения за соблюдением условий прекращения огня. Конфликт, длившийся 2,5 года, остановлен.

• Вооруженный конфликт между Молдавией и непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой. Миротворческая операция по прекращению конфликта. Оказание помощи раненым, организация временного управления, наблюдение за условиями прекращения огня. Конфликт остановлен.

• Урегулирование межнационального конфликта в Северной Осетии-Ингушетии с применением сил принуждения к миру. Конфликт остановлен.

• Грузино-абхазский вооруженный конфликт. Гуманитарная операция по оказанию помощи российским гражданам. Эвакуировано более 30 000 человек в условиях боевых действий без потерь среди личного состава и со стороны беженцев.

•1993. Миротворческая операция по урегулированию вооруженного конфликта Абхазия-Грузия. Конфликт остановлен.

•1993-1995. Территория бывшей Югославии, где происходили боевые действия. Гуманитарная операция в составе сил ООН по доставке продовольствия и предметов первой необходимости пострадавшему населению.

•1994-1995. Гуманитарная операция в Чечне. Оказание всесторонней помощи мирным жителям (медицинская помощь, снабжение продовольствием и водой и др.). Разбор завалов, восстановление инфраструктуры, спасение национальных ценностей, разминирование территорий, утилизация обнаруженных радиоактивных элементов.

•1994-1996. Гуманитарная операция в составе сил ООН в Африке (Руанда, Уганда, Танзания). Создание и обслуживание лагерей беженцев в Бенаководой, продовольствием и медицинской помощью — обеспечивалось 600 000 беженцев. Создание обучающего центра в Руанде. Гуманитарное сотрудничество в рамках Организации африканского единства (Эфиопия, Нигерия).

•1994-1999. Операции по международному гуманитарному разминированию в бывшей Югославии, Африке, Азии. Восстановление тоннеля на перевале Саланг в Афганистане силами Российского национального корпуса чрезвычайного гуманитарного реагирования и агентства ЭМЕРКОМ.

•Участие во всех антитеррористических операциях по оказанию помощи заложникам.

•Крупные землетрясения и наводнения в России.

1995. Землетрясением разрушен поселок Нефтегорск на Сахалине. Сюда переброшена группировка сил МЧС России из1600 человек, в том числе 700 спасателей. Ими из-под завалов извлечено 2247 человек, в том числе 406 человек живыми. Профессионализм российских спасателей впервые высоко оценен на международном уровне.

Вспомним и два катастрофических наводнения в городе Ленске. Во время второго – в 2001 году было затоплено 98 процентов площади города. Эвакуировать требовалось 90 процентов населения. Спасательные работы проведены четко, жертв среди жителей удалось избежать. Позже по поручению Президента России МЧС руководило работами по восстановлению Ленска и успешно справилось с задачей.

Летом 2002 года крайне тяжелым было наводнение на юге России — в Краснодарском и Ставропольском краях. Тогда пострадало около 300 тысяч человек, более 100 человек погибло. Силами МЧС спасено около 63 тысяч человек.

Перечислить все или даже малую часть спасательных операций и потушенных пожаров, назвать сотни тысяч спасенных людей невозможно. Эти примеры я привел лишь для того, чтобы показать диапазон и масштаб дел, которыми занималось МЧС в минувшие годы.

Спасательная служба стала еще и резервной антикризисной системой государства. О ней говорили в те годы: «Если не знаешь, что делать с проблемой — сбрось ее на МЧС, там разберутся».

Встреча в конце прошлой жизни

Когда читатель уже несколько оценил масштабы и динамику процесса становления спасательной службы России, хочу вернуть его к истокам, чтобы через помещенное ниже лирическое отступление, он лучше понял крутой поворот в жизни «первопроходцев» и сам сделал вывод: можно ли предвидеть свою судьбу, свое будущее?

Мы с Сергеем Шойгу познакомились в Сибири в конце 80-х годов прошлого столетия. Тогда Красноярский край, как и вся страна, изнывал от перестроечного периода, затянувшегося в своем бесплодном и бесконечном движении от социалистической реальности к капиталистической неизвестности.

К тому времени я уже три года работал первым секретарем Сосновоборского горкома партии, куда меня выдвинули с должности директора машиностроительного завода. Я в общем-то был доволен своим положением, так как, благодаря нему, удавалось сделать очень много полезного для города и завода. Молодое население города жило полноценной трудовой жизнью. Молодежь, которой уделялось огромное внимание, занималась спортом, творчеством, училась.

Я никогда не думал, что жизнь бросит меня на партийную работу. По всем прогнозам я должен был «пахать» на заводе: мои родители были простыми людьми, всю жизнь трудились и пользовались заслуженным авторитетом. Родители жены тоже из простых смертных.

Я рос, как и все мальчишки из рабочих семей. До 6-го класса учился в Минусинской школе, где часто не хватало учителей, а те, что были, иногда вели по две дисциплины. Мне запомнился учитель химии. Он хоть и любил выпить, но был человеком незаурядным, предмет свой преподносил нам интересно, иногда в стихах — так, считал он, мы легче усвоим тему. Вот он и выдавал нам:

…Сера, сера, сера S, 32 — атомный вес,

сера в воздухе горит, образует ангидрид — S02 .

Или, «Сапоги мои того — пропускают H2 O».

В Красноярске я закончил 11 классов школы рабочей молодежи, с 16 лет работая на заводе «Красмаш» шлифовальщиком и накатчиком, играл в молодежной команде «Енисей» в хоккей, а в комсомол вступил только в институте на третьем курсе. Я был комиссаром студенческого строительного отряда, который занял первое место в соревновании отрядов края. А комиссару, как известно, не пристало не быть членом ВЛКСМ. Поэтому мне пришлось тихонько вступить в комсомол, о чем в последующем я никогда не жалел, ведь неизвестно, как бы иначе сложилась моя судьба.

Работу первым секретарем горкома КПСС я воспринимал как что-то временное и, в конце концов, решил вернуться на завод. Но как? Директором завода уже работал человек, которого в свое время я сам «благословил» на этот пост. Мне предложили несколько вариантов работы на заводах Минавтопрома, с переездом в другой город. Одно из предложений, в Нефтекамске, меня особенно заинтересовало, и я почти согласился.

В то время мой старший сын Андрей служил в армии. Тогда дети партийных работников служили в ответственных частях. Андрей был рядовым внутренних войск отдельной мотострелковой дивизии им. Дзержинского и находился постоянно в командировках: Баку, Ош, Фергана. В 1989 году после землетрясения в Армении служил в Ленинакане — так он раньше меня стал «чрезвычайщиком», участвовал в ликвидации последствий страшного стихийного бедствия, унесшего жизни свыше 25 тысяч человек.

Все перемещения сына мы очень тяжело переживали, подолгу не знали о его судьбе. А СМИ каждый день рассказывали о непростых событиях в тех «горячих точках», где он служил. В результате я получил категорический отказ семьи уезжать из Красноярска до возвращения старшего сына из армии.

После долгих раздумий и беседы с первым секретарем Красноярского крайкома КПСС Олегом Семеновичем Шениным я дал согласие и пришел на работу в крайком инспектором по северным районам края. Должность считалась высокой. Вся территория края севернее Енисейска до Земли Франца-Иосифа стала теперь моим вторым домом, за работу партийных и хозяйственных органов на ней мне надо былоотвечать.

И вот я в своем новом кабинете, считавшемся элитным, секретарским. В кабинете — стол, стул, три телефона, один из которых «вертушка», шкаф, сейф. Напротив — кабинет секретаря крайкома по промышленности, рядом такие же кабинеты других инспекторов. Все инспекторы, а нас было пять человек, это, как правило, бывшие первые или вторые секретари райкомов или горкомов, люди разные в смысле пройденного жизненного пути.

Первый кабинет по коридору принадлежал смуглому, энергичному, с нагловатой, как мне тогда показалось, улыбкой молодому человеку. Он начал наш первый разговор так, будто знает меня сто лет — без всякого смущения, не утруждая себя светскими реверансами. Звали его Сергей Шойгу. Он предложил мне и остальным коллегам-инспекторам немедленно объединиться в вопросах предстоящей деятельности. Традиции мужского братства, усвоенные на стройках, откуда, недолго проработав вторым секретарем Абаканского городского комитета КПСС, он пришел, были восприняты нашим коллективом с должным пониманием. Очень скоро мы объединились.

Сергей оказался очень общительным человеком. Он ни минуты не мог оставаться без дела, без движения, часто заходил ко мне в кабинет с разными идеями или просто поговорить. Постепенно наши отношения укреплялись и, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте, мы подружились.

Подведомственные нам территории примыкали друг к другу — его лежала от Енисейска на юг, а моя, как я уже сказал, на север. Наша основная работа была в командировках. Каждый из нас занимался своим делом, но нам давали и совместные поручения. Одна из совместных командировок — в Хакасию мне особенно запомнилась, она сблизила нас еще больше.

Крайкомом была поставлена задача провести партийную конференцию и добиться избрания первым секретарем Хакасского областного комитета КПСС Геннадия Козьмина. Сразу скажу, что задача эта была успешно решена. Несколько позже Г.Козьмин заменил на посту первого секретаря краевого комитета КПСС О.Шенина и… чуть было не арестовал меня 20 августа 1991 года в Красноярске, где я работал по поручению Правительства России в период ГКЧП, но об этом потом. А сейчас — некоторые подробности командировки, в которую мы отправились с Сергеем Шойгу, и которые открыли новые стороны характера моего друга.

Это был один из весенних дней 1990 года, я только прилетел из Москвы, сдав сессию в Академии общественных наук при ЦК КПСС, и был очень простужен, с высокой температурой. Бросив дорожную сумку, я пошел в душ. Вдруг телефонный звонок, поднимаю трубку — Сергей: «Ты чем занят?» Я сказал, что только прилетел, простыл, хочу отлежаться. «Нужно срочно ехать в Хакассию, нам есть поручение от первого». — «А я здесь при чем, где Хакасия и где мой Таймыр с Эвенкией?» — отвечаю ему. «Это спецзадание, давай собирайся, а простуду будем лечить по дороге. Едем на моей «Волге», сами за рулем. Возьми что-нибудь перекусить в дорогу, я сейчас подъеду». — «Ну, ты орел, говорю, от тебя не открутишься, ведь наверняка это ты меня сосватал на эту командировку». — «А что плохого, поедем вдвоем… В общем, я подъезжаю, спускайся».

Сергею отказать трудно, он всегда делает предложение так, что выглядит оно как дело решенное, причем по обоюдному согласию. Иногда даже думаешь, может, и правда раньше разговор был? И я, как правило, давал добро.

Словом, мы поехали. Километрах в трехстах от Красноярска решили остановиться перекусить. Места там распрекрасные, просто душа поет. Съехали с дороги, достали продукты. Я до сих пор не могу понять, как в моей сумке оказался сладкий болгарский перец… переродившийся в горький. Говорят, это бывает, когда в огородах кусты перца растут рядом и взаимоопыляются при цветении.

У меня особого аппетита не было, я чувствовал себя нездоровым и на еду не набросился, в отличие от «южного» инспектора. Тот же схватил этот «сладкий» перец и смачно откусил половину. Я продолжал любоваться окрестностями, вдруг слышу странные звуки, похожие на храп тувинского коня. Оборачиваюсь и вижу: Сергей плачет, издает хриплые звуки и просит воды. Я испугался: «Ты что, подавился?» — «А ты, — сипит, — сам отведай своего перчика болгарского сладкого… Спасибо, друг…»

Потом по дороге мы долго дискутировали по поводу оказавшегося в сумке удивительного продукта. Особенно много говорил Сережа, используя при этом лишь несколько допущенных в приличном обществе слов. «Сам виноват, — отвечал я незадачливому поедателю перцев, — зачем ты больного человека с постели стащил и волочишь на какое-то спецзадание, да еще не в свой сектор ответственности. Между прочим, ты обещал меня по дороге лечить…»

В Абакан мы приехали инкогнито, нас никто не ждал. «Ну что, дружище, ты, кажется, здесь вторым секретарем горкома работал, может, используешь старые связи для устройства в приличную гостиницу», — говорю ему. «Да, я, конечно, все решу. Здесь классная гостиница «Турист»». — «Там хотя бы вода горячая есть?» — «Обижаешь. В Абакане во всех гостиницах горячая вода есть — заявляю как строитель!»

Нам дали номера с балконами, на четвертом этаже, рядом. Спрашиваю друга, какие планы на сегодня — больше 500 км отмахали, может, спецзадание завтра начнем выполнять? «Нет, Юра, нельзя. Нужно сейчас душик горяченький принять, потом выступление на местном телевидении организовать, текст его набросать, а вечером баня. Я тебя лечить буду». — «Ладно, план утверждается, пойдем душ принимать, буду готов, зайду».

Живописать прелести сервиса одной из лучших гостиниц Абакана у меня не хватит слов. Поэтому скажу кратко: воды горячей, впрочем, как и холодной, не оказалось, принесенное белье попросили «подсушить на балконе», намертво заклеенном от зимних холодов, телевизор мог только гудеть и т.п. Выслушав очередные извинения дежурной по этажу, я с истерическим хохотом ворвался в номер к Сергею, получить объяснения друга. Не глядя на меня, он обреченно сообщил: «Слушай, при мне такого не было. Придется искать другое место…»

Так как гостиницу мы покинули, писать тезисы выступления предстояло в походных условиях. Сергей решил скрасить эти условия посещением обводного канала, который шел вдоль дамбы, защищающей столицу знойной Хакасии от наводнений.

«Как ты себя чувствуешь?», — заботливо спросил меня друг, сидя на берегу. «Хреново», — говорю я. «Тогда ты не раздевайся, а я немного позагораю. Тебе делать все равно нечего, может, выступление набросаешь?». — «Конечно, — говорю, — а то я в толк не возьму, зачем сюда ехал». — «В «Волге» на баранке будет удобно!» — «Спасибо тебе за заботу, за горяченький душ, за удобства на берегу, за путешествие в твоей прекрасной машине, за доброту и внимание, которым я окружен с раннего утра, но, может быть, мы подумаем хотя бы, где будем отдыхать вечером?» — «Не волнуйся, все уже решено, я позвонил ребятам, сейчас заскочим на телецентр и едем на дачу под Минусинск. Там банька, заночуем, а с утра в бой, на спецзадание». — «Добро, — говорю, — поехали, спецназ…».

Конечно, к нашему появлению на даче под Минусинском Сережин бывший сослуживец не готовился, хотя баня топилась. Мы быстро открыли несколько банок консервов, порезали сало, хлеб, открыли бутылочку Минусинской пшеничной, и тут мой друг вспомнил, что меня надо лечить от простуды. Лекарство было традиционным — водка с перцем. Перец оторвали от огромной связки, что висела в коридоре дачи. Это был маленький красный перчик. Мой лекарь тут же бросил его в граненую стограммовую рюмку и со знанием дела начал толочь ручкой столового ножа.

Залив месиво водкой, Сергей торжественно и серьезно подал мне рюмку: «Пей!» — «Серега, я не сгорю от этого лекарства?» — опасливо пробормотал я. «Да ты что! Это проверенный рецепт. Выпей и пойдем в баню, я тебя попарю. Завтра забудешь о простуде». — «А почему нужно пить перед баней, обычно же после “лечатся”?» — «После – тоже. Ты не волнуйся, пей». Ну, я и махнул. Мне показалось, что слизистая на всем пути этого зелья была смыта в желудок, где благополучно догорала и растворялась. У меня перехватило дыхание. Задумчиво глядя на меня, мой «доктор» проговорил: «Болгарский перчик тоже жгучий был. Может, водичкой запьешь? Мне помогло…», и тихо выскользнул в сторону бани. Все, что было высказано мной в его адрес, написать нельзя. Могу только сказать, что слова «благодарности» были с моей стороны по-настоящему искренними и горячими.

Однако на этом мои страдания не закончились. Минут через 30 мы пошли в баню. Моему мучителю показалось мало, что внутренности больного горели огнем. Горячий воздух парилки довершил начатое — я спекся. И, тем не менее, утром эффект был налицо — о простуде я забыл напрочь, что вызвало ликование у новоявленного лекаря.

На всю жизнь запомнились эти подробности, потому что то было начало нашего знакомства, и через такие вот анекдотичные жизненные ситуации происходило наше узнавание друг друга.

Будь у нас выбор — мы бы выбирали

В Москву Сергей уехал раньше меня, в конце 1990 года. Наши
пути на время разошлись. Я продолжал учиться в Академии общественных наук. Покинув стены крайкома партии, решил попробовать себя на новом поприще, создал Красноярский фонд поддержки малого бизнеса. Дело развивалось довольно успешно.

Тем временем депутаты от Тувы порекомендовали Сергея Шойгу на должность председателя Чернобыльского комитета, но для назначения требовалось утверждение в Верховном Совете РСФСР. Сергей тоже учился в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Мы часто встречались в Москве, и однажды он предложил мне пойти работать в этот комитет вместе с ним, если, конечно, его назначат. Я уже говорил, что его предложения содержат в себе одновременно и его просьбу, и твое согласие. Словом, он умеет их делать. Я до сих пор не знаю, как дал ему согласие. Но назначения Сергея не произошло.

Российское правительство предложило ему должность заместителя председателя Госкомитета по архитектуре и строительству. Он согласился, но его душа и тело рвались к самостоятельной работе. В конце 1990 года группа депутатов добивается создания в РСФСР Российского корпуса спасателей, 27 декабря принимается соответствующее решение. И вот эта новая в истории России структура, созданная, правда, пока только на бумаге, находит своего председателя в лице Сергея Шойгу.

Весной 1991 года он звонит мне и говорит: «Можешь поздравить, 17 апреля меня назначили председателем Российского корпуса спасателей на правах Госкомитета, я тебя приглашаю заместителем, надеюсь, ты не возражаешь!» Я говорю: «Сергей, послушай, я же работаю! У меня дело, люди, зарабатываю хорошо, к тому же в Москве долго жить не люблю, работы новой совсем не знаю!» — «А я знаю? Думаешь, мне здесь легко жить, я уже несколько раз собирался уехать. В общем, прошу тебя, далеко от этого телефона не уходи, тебе будут звонить из правительства или из кадров, не вздумай отказаться. Ты мне обещал работать вместе в Чернобыльском комитете, там не получилось, будем работать здесь. Какой ты бизнесмен, на государство надо поработать. Пока».

Опускаю подробности, которые я все равно уже подзабыл. Главное, что через две недели меня назначают заместителем к Сергею, и сразу после майских праздников я приехал на работу в Москву.

Благо, мы по-прежнему учились в Академии и могли жить в общежитии. Если бы этой возможности не было, пришлось бы очень трудно. Как только нас назначили на должности, тут же забыли о нашем существовании. Не было не только жилья для нас, но и места для работы. Поэтому временно Сергей занимал свой кабинет в Госстрое, только сидели там мы уже вдвоем. Потом приняли к себе на работу секретаря, так нас стало трое. Заработную плату договорились получать через Госстрой — их бухгалтерия начисляла нам деньги. Была еще у нас одна машина из гаража Совмина России и старенькая ПЭВМ, которая больше служила машинкой для печати бумаг. Канцелярия хранилась в картонных коробках, которые мы вскоре увезли в общежитие, так как нас попросили очистить кабинет. Места работы не стало вовсе. Секретарь от нас тут же ушла, как от бездомной команды.

Но в наших головах уже бурлили идеи, мы собирали вокруг себя спасателей-добровольцев из числа альпинистов, пожарных, военных. Нам удалось переманить к себе сотрудника отдела кадров Б. Шамова, который принимал нас на работу. Мы никого не знали в Москве, не знали и московской жизни, нас все время водили за нос, как доверчивых пацанов. Бывали минуты отчаяния, когда хотелось все бросить и уехать. Но… не бросили и не уехали.

Дорогая моя столица, золотая моя…

Нас закрутили дела. Летом 1991 года произошло сильное землетрясение в городе Джаве — в Грузии. Мы срочно отправили туда спасателей. Это, конечно, были добровольцы, денег не было, отсутствовал и механизм срочного выделения средств на такие операции. Собирали деньги у всех, кто мог их дать. Спасатели выложили свои, мы отдали все, что было у нас. Так была профинансирована первая операция МЧС. Радовало то, что ребята отработали хорошо, привезли благодарности, а Сергею в знак уважения от жителей пострадавших районов — кинжал.

Затем была авария на Уфимском нефтеперерабатывающем заводе и блестяще проведенная операция по обрушению направленным взрывом надломившейся части трубы, которая, упади она сама, вызвала бы тяжелейшие последствия.

Мы осознавали необходимость и пользу дела, на которое нас поставили, поэтому бытовые невзгоды и неприятности отходили на второй план. Постоянного места корпусу спасателей мы так и не нашли, но мытарства между Госстроем, общежитием в академии, актовым залом в Белом доме закончились интересным финалом.

Однажды мы услышали, что неподалеку от Белого дома, где мы прибились к актовому залу, выделенному для офиса, находится Институт сельскохозяйственной радиологии. Он обслуживал чернобыльские программы, был закрытым учреждением и находился в Волковом переулке — рядом с зоопарком на Красной Пресне. Мы решили, что сама судьба дает нам шанс: институт был явно с чрезвычайным уклоном и не имел хозяев. Мы разработали операцию по перемещению нашей организации на его территорию. Нужны были сильная легенда и самоуверенность, которой в достатке обладал наш председатель.

И вот однажды я позвонил директору и сообщил, что есть решение о размещении на площадях института Российского корпуса спасателей — молодого ведомства с серьезными перспективами развития. Ждите, к вам приедет председатель комитета — серьезный молодой человек!

Мы приехали в Волков переулок и уже не уехали, разделив площадь по-честному. Места хватило всем, нас тогда было человек 10-12 и еще столько же добровольцев, которые нам во всем помогали.

Сергей занял кабинет начальника института, многозначительно объяснив коллеге необходимость конфиденциальности своей деятельности. Мне досталась комната метров девять с видом на антилоп в зоопарке, остальные сотрудники расположились в общих комнатах. Работа закипела.

Этот период длился недолго, месяца 3-4, но он был мучительным и трудным. Я никогда в жизни не бывал в такой дурацкой ситуации, когда не только нет условий для работы, на которую тебя приняли, нет жилья, заработной платы, но и когда нельзя ничего решить — между российским правительством и союзным был полный разлад. Страна приближалась к августовским событиям 1991 года.

Мой младший сын Максим с другом решили приехать ко мне в гости посмотреть Москву. 18 августа 1991 года прилетели в Домодедово и расположились у меня в номере общежития. Проснувшись утром 19 августа, мы все узнали о ГКЧП. По дороге на работу мы ехали в смятении, не понимая, что делать. На улицах Москвы стояли танки. Нам следовало сделать выбор.

Это сейчас кажется все просто, а утром 19 августа выбор сделать было нелегко. С одной стороны — руководство РСФСР во главе с Б.Ельциным и председателем правительства И. Силаевым, а с другой — ГКЧП, где, между прочим, одним из лидеров был О. Шенин, бывший первый секретарь Красноярского крайкома КПСС, с которым мы раньше работали.

Логика нашего выбора была проста и соответствовала нашему провинциальному сибирскому представлению о жизни: «Коль приехали работать в Правительство РСФСР, то должны до конца выполнять свой долг, и будь, что будет!» Поэтому мы сразу собрали всех своих и сказали: «Кто не хочет оставаться с российским правительством, должны немедленно уйти». Никто не ушел!

К вечеру 19 августа Сергей пришел из Белого дома и принес мне подписанный Силаевым мандат, обладатель которого есть доверенное лицо российского правительства, и все, поддерживающие это правительство, должны оказывать предъявителю мандата содействие. Мне следовало немедленно вылететь в Екатеринбург, Абакан, Кызыл и довести до сведения руководителей этих субъектов политику российского руководства во главе с Б.Ельциным (средства связи и СМИ для российского руководства были закрыты), склонить по возможности на свою сторону соответствующие партийные активы, если удастся, то выступить перед собраниями коллективов или в местных СМИ.

Легко сказать, да трудно сделать: денег на командировку нет, до аэропорта доехать невозможно, дороги перекрыты, аэропорты забиты людьми, билетов нет, да еще проблема с сыном и его другом, которые сидят в комнате общежития под контролем дежурной по этажу, которую я попросил за ними присмотреть.

Летели мы вдвоем с Борисом Шамовым. Кое-как добрались до аэропорта. Если бы не люди, к которым пришлось обратиться и показать наши мандаты, мы бы не только билеты не купили, но и к кассам близко не подошли.

В Екатеринбург мы все-таки вылетели. Там провели основные переговоры, свердловчане заверили, что поддержат Ельцина. Затем работа в Абакане. Борис Шамов полетел в Кызыл, а я заехал домой в Красноярск, где не был с мая.

Дома меня встретили радостно, накрыли стол, я рассказал, с какой оказией появился. Дернула меня нечистая позвонить действующему первому секретарю крайкома партии, которого мы хорошо знали и в свое время, как я уже писал, сыграли важную роль в его судьбе, при назначении его на предыдущий пост — секретаря Хакасского обкома партии. Я начал с ним разговор как со старым товарищем и коллегой, объяснив, зачем я здесь. Предложил ему, хотя поручения по Красноярскому краю не получал, поддержать руководство Российской Федерации. Разговор еще не закончился, а я уже понял, что совершил ошибку и поддержки с его стороны не будет. В его голосе слышалась прямая угроза. Я остолбенел от неожиданного поворота событий. Кое-как свернул разговор, позвал старшего сына и попросил его срочно увезти меня в аэропорт, помочь тихо улететь в Москву. Позднее, через несколько лет, один из руководителей правоохранительных органов края рассказал мне, что первый секретарь потребовал арестовать меня как врага ГКЧП.

Москва встретила меня глубоким кризисом, противостоянием российского руководства и ГКЧП. Не хочется вспоминать подробности тех событий, за которыми могли последовать гораздо боле драматические.

… По чрезвычайным ситуациям

Думается, может быть, в появлении на свет нашего спасательного ведомства в тот переломный период истории, после тяжелейших катастроф – техногенных (Чернобыль, Уфа) и природных (Армения), есть свой скрытый смысл и логика. Жизнь настойчиво подсказывала, что человек — заложник многих и самых разнообразных рисков, способных возникнуть в любое время и в любой сфере, а потому нуждается в серьезной защите, которую полноценно обеспечить в состоянии только государство.

Чрезвычайная служба России — Госкомитет по чрезвычайным ситуациям, появившись на свет в экстремальной точке современной истории нашей страны, стала сразу же играть роль «врачевателя» различных «болезней», беспокоящих только что народившуюся новую Россию. Он зачастую получал и выполнял совершенно «непрофильные» задачи, но такие, с которыми не мог справиться ни один государственный институт: то ли потому, что нужный институт не был еще создан, то ли из-за его слабости. А ведь ГКЧС тоже был лишь недавно созданной структурой, не имел материальной базы, финансирования, кадров и всего остального, необходимого для работы. Однако это во внимание не принималось. Видимо, само название госкомитета – «по чрезвычайным ситуациям», оптимизм и энергия его руководителей считались достаточным основанием для того, чтобы возлагать на него самые сложные, неординарные внезапно возникающие задачи.

В перечне операций первых лет нашей работы немало таких, которые трудно отнести к сфере ответственности спасательной службы. Например, уже называвшийся здесь поиск пропавших журналистов ГТРК «Останкино» Ногина и Куренного на территории воюющей Югославии. Их таинственное исчезновение вызвало шок не только в журналистской среде, но и во всем обществе. Наше посольство в меру своих сил и возможностей занималось поиском, но безрезультатно. В адрес правительства сыпались обвинения в безразличии к судьбе российских граждан.

В сложившихся обстоятельствах Сергей Шойгу принимает решение начать поиск журналистов нашими силами, которых, как я говорил, у нас в то время попросту не было. Я начал разрабатывать операцию, искать людей, оснащение, деньги. Людей взяли из числа спасателей-общественников, с большим трудом достали для них радиостанции и бронежилеты, снабдили ребят имеющейся информацией и отправили в зону боевых действий. И спасатели каким-то чудом, неоднократно переходя линию противостояния, попадая в плен то к одной, то к другой воюющей стороне, постоянно рискуя жизнью, добыли информацию и документы о том, что Ногин и Куренной погибли. Установить эту горькую правду было очень важно, в первую очередь, для их семей и близких.

То была очень сложная операция, ее исход зависел в основном от самих ребят-спасателей, так как наши возможности поддержать их из Москвы были минимальными. К сожалению, некоторых ее участников уже нет в живых: Андрей Рожков погиб при испытании нового водолазного снаряжения на Северном полюсе, Терентьев — в Абхазии…

И таких «непрофильных» задач нами выполнялось много.

В начале 1992 года обострились отношения между Южной Осетией и Грузией, потоки беженцев из Южной Осетии создали кризисную ситуацию в районе столицы Северной Осетии Владикавказа, да и на всей территории республики. Нам была поставлена задача помочь правительству республики в приеме и размещении беженцев. 12 июня 1992 года я прибыл в город Беслан с мобильным госпиталем и оперативной группой из числа работников МЧС, миграционной службы, «медицины катастроф». Вместе с правительством Северной Осетии мы провели огромную работу по оказанию медицинской помощи беженцам, причем не только в полевом госпитале, развернутом на старом аэродроме Беслана, но и в больницах города, куда были доставлены «узкие» специалисты-медики и медикаменты. В горных районах пригородной зоны Владикавказа на пути миграции беженцев из Южной Осетии были созданы лагеря для их временного размещения. Налажена помощь в доставке продовольствия и решении других социальных вопросов.

Несмотря на то, что нам удалось стабилизировать обстановку, поток беженцев не уменьшался. В телефонном разговоре с министром я предупредил его: сколько бы мы ни помогали, сколько бы ни везли в зону конфликта гуманитарных грузов — положение дел не изменится, нужно остановить войну! Министр говорит мне: «Прилетай в Москву, обсудим, что делать».

Я прилетел. Обсуждение проблем войны и мира затянулось далеко за полночь, а решение пришло неожиданно. Уже при расставании мы решили позвонить С.А.Филатову, в то время занимавшему пост председателя Верховного совета РСФСР, или Е.Т.Гайдару. У нас родилось предложение создать миротворческий контингент из состава грузинского, осетинского и российского батальонов, согласовать со сторонами конфликта условия ввода сил и в рамках договоренностей двух президентов — России и Грузии — прекратить кровопролитие и, естественно, поток беженцев из Южной Осетии.

Уже зная Сергея Шойгу, вы можете догадаться, что решение задачи он попросил возложить на нас, и это было решающим аргументом. На другой день мы в очередной раз поняли, что инициатива наказуема. Нам тут же предложили внести в правительство соответствующие документы и… ответственность за урегулирование конфликта возложили на нас.

В состав российской части комиссии был включен наш министр, от Минобороны — Г.Кондратьев, от МВД – А.Куликов; от ФСБ — А.Сафонов, от Верховного Совета — депутат Михайлов, и другие. Переговоры между сторонами шли очень трудно, их вели и в Цхинвале, и в Гори, и в Тбилиси, и во Владикавказе. Мы мотались на вертолетах через Главный Кавказский хребет, как челноки, постоянно рискуя навсегда остаться на Кавказе. Наконец, договоренности были достигнуты, батальоны сформированы, взаимодействие обеспечено. И в июле 1992 года, всего через месяц с небольшим после начала работы по беженцам и получения задачи на остановку военного конфликта в Южной Осетии, мы ввели миротворческие силы, остановили войну. При этом не было пролито ни капли крови. Открылась перспектива мирной жизни и окончательного урегулирования конфликта.

Но не успел я вернуться в Москву, как получил задание на повторение этого «подвига» уже в Приднестровье, где к тому времени тоже стал разгораться конфликт. Я собрал работавших со мной сотрудников и объявил, что нужно лететь в Тирасполь. Попросил лететь только добровольцев, понимая, что везу людей в зону вооруженного конфликта. Скажу честно, я не ожидал — согласились ВСЕ!

Через пару дней мы были уже в Тирасполе. Тремя бортами мы приземлились на аэродроме, рядом с которым шел бой с применением артиллерии. Мы разгрузились, вывели людей в безопасное место и колонной из двадцати грузовиков (мобильный госпиталь, оперативная группа и др.) направились вдоль линии соприкосновения (язык не поворачивается сказать — фронта) в сторону города. Тогда я впервые близко познакомился с полковником Гусевым, впоследствии оказавшимся генералом А.И.Лебедем.

Работа в Приднестровье была организована по отработанной схеме. И уже через пару недель удалось договориться о разведении сторон и прекращении огня.

После возвращения в Москву меня направили в Абхазию руководителем российской части смешанной контрольной комиссии по урегулированию конфликта, разрастающегося там. В силу обстоятельств, сложившихся в зоне конфликта, в дальнейшем эту операцию возглавил Сергей Шойгу. Работа вновь, как и в других случаях, завершилась прекращением «горячей» фазы конфликта.

В тот период мы провели много гуманитарных операций по вывозу мирных жителей из зоны конфликта, доставке гуманитарной помощи. Это дало нам ценный опыт и в дальнейшем помогло сохранить людей и выполнить поставленные задачи при югославской и чеченской кампаниях.

В чем секрет успеха

Я не раз думал над тем, как в столь сложной ситуации в стране у нас получилось создать и обустроить новый государственный институт и ранее не существовавшую функцию обеспечения безопасности людей, при этом успешно решая антикризисные задачи того времени?

Успех нашего дела предопределило то, что еще в первые дни работы, в 1991 году, мы поставили перед собой цель — быть нужными людям, оказавшимся в беде. Мы сказали себе, что важнейшим для нас является сохранение жизни каждого человека, при этом не имеет значения ни его социальное положение, ни национальная принадлежность, ни вероисповедание. Именно это стало нашим нравственным принципом. Научный подход к достижению правильно поставленной цели, планирование, оптимальная расстановка приоритетов и команда, которую удалось создать и эффективно использовать – вот, пожалуй, те компоненты, что в совокупности помогли нам в нашей работе. При этом наша цель — спасение людей, защита от беды каждого человека страны была богоугодной, и нам помогал Бог.

Расскажу о таком случае.

После завершения одной крупной гуманитарной операции (тогда нам удалось спасти около 5000 человек) мы стояли с Сергеем Шойгу и плакали от счастья, пряча друг от друга свои слёзы. И вдруг рядом с нами как-то оказался священник — весь в чёрном, он отделился от толпы беженцев и потом так же незаметно растворился в ней, сказав нам лишь: «Спасибо, вам будут отпущены все ваши грехи, будьте счастливы!» Спустя какое-то время, вспоминая тот случай, мы удивлялись: как священник, не зная нас, подошел именно к нам — мы, как и все участники операции, были одеты в камуфляжную форму без знаков отличия. Случайность это или нет, но так было, и мы всегда это помним, а ради того «спасибо» готовы отдать свою жизнь.

Трудно вспомнить подробности всех операций, так был насыщен работой каждый день и месяц в начале 90-х годов — первых лет существования спасательной службы России. Уже тогда мы понимали, как нужна стране эта работа и такая команда людей, которая может взять на себя любую, в том числе «не свою» задачу и выполнить ее. Может быть, в те годы и не было, не могло быть «своих» или «не своих» задач. Новая Россия только становилась на ноги, ей нужны были патриоты — люди, которые хотели и могли принять на себя тяжкие проблемы того времени. Жизнь показала, что такими людьми в числе других были и сотрудники МЧС.

Честь им и хвала!

Пользуясь, случаем, хочу поблагодарить всех сотрудников МЧС России за плодотворную совместную деятельность. В моей памяти навсегда останутся годы нашей дружной работы. Уверен, что коллектив министерства и впредь будет сплоченной командой, объединенной духом самоотверженного служения интересам безопасности российских граждан, сохранит свой высокий авторитет и уважение россиян.